Бесконечная война - Страница 45

Я покончил с процедурой подключения, и костюм закрылся. Сжав зубы, я ожидал боль, которая так и не возникла, когда внутренние сенсоры и вводные иглы проникли сквозь кожу. Нейронная блокада: вы чувствуете только легкое неудобство. Ничего подобного смерти от тысячи ран.

Коллинз и Холлидей влезали в свои боекостюмы, а остальные почти все уже успели облачиться. Поэтому я отправился в раздевалку третьего взвода сказать Мэригей «до свидания».

Она уже тоже оделась и шла мне навстречу. Мы коснулись шлемами, не включая коммуникаторов. Хоть какая-то интимность.

– Ты в порядке, малыш?

– Все отлично, – сказала она. – Приняли таблетки.

– Ага, так возрадуемся же. – Я тоже принял свою пилюльку. Транквилизатор, как и предполагалось, должен привести меня в бодрое душевное состояние, наполнить оптимизмом, не оказывая при этом воздействия на способности здраво оценивать ситуацию. Я знал, что большинство из нас скорее всего назад не вернутся, но особенно по этому поводу не расстраивался. – Вечером увидимся?

– Если вернемся, – спокойно ответила она. – Придется принять еще таблетку. – Она попыталась засмеяться: – Чтобы заснуть. Как новички, держатся? У тебя ведь их десять?

– Ага, десять. В порядке. Все уже приняли боевую дозу.

– И мои тоже. Стараюсь особенно не нажимать.

Практически под огнем из моего взвода побывать успел только Сантестебан. Еще четыре капрала уже имели стаж службы в ИСООН, но в настоящем деле не участвовали.

Махонький коммуникатор на моей скуле щелкнул, и послышался голос командующего Кортеса:

– Готовность две минуты. Стройте людей.

Мы сказали друг другу «до свидания», и я отправился проверять моих ребяток. Все, похоже, благополучно запаковались в боекостюмы, и я выстроил их в шеренгу. Время тянулось бесконечно.

– Хорошо, начинайте посадку.

Одновременно со словами «посадку» открылась шлюзовая дверь, и я повел своих людей к десантному кораблю. Выглядели эти новые десантные посудины жутко уродливо.

Просто открытая рама с зажимами и петлями, чтобы держать экипаж и не давать ему выпасть за борт, два лазера, на корме и на носу, и две тахионные тяговые системы под лазерами. Все автоматизировано. Посудина в наикратчайшее время доставит нас на место, потом взлетит снова, чтобы отвлечь внимание противника. Это было дешевое, одноразового пользования устройство. Тех, кто уцелеет в бою, подберут уже другие машины, более надежные.

Мы пристегнулись, и десантный корабль, дав две вспышки коррекционными двигателями, покинул борт крейсера. Потом голос компьютера дал короткий отсчет, и на четырех «же» мы рванули прямо вниз.

Планета, которой даже не было дано название, представляла собой просто громадную скалу, за отсутствием более или менее близкого светила погруженную в вечный мрак и холод. Сначала ее можно было определить только по исчезновению звезд, которые затмевались ее массой, но когда мы подошли поближе, то начали различать даже какие-то детали рельефа. Мы опускались на полушарие, противоположное тому, где находилась тельцианская база.

Как показала предварительная разведка, база находилась в центре совершенно плоского лавового поля несколько сот километров в диаметре. По сравнению с уже встречавшимися нам базами противника, эта выглядела довольно примитивно, но подобраться к ней незаметно не было никакой возможности. Мы намеревались внезапно выскочить из-за горизонта на полном тормозном ускорении, до базы оставалось бы пятнадцать «щелчков», одновременно с четырех противоположных направлений и с божьей помощью ухнуть прямо на голову врагу, разя направо и налево из всех стволов. Спрятаться там будет негде.

Это меня, конечно, не беспокоило. Хотя совершенно отрешенно я подумал, что лучше было бы не принимать таблетку.

Мы перешли на горизонтальный полет на высоте в один километр и помчались вперед. Скорость наша далеко превосходила местную скорость убегания, поэтому постоянно делались коррекции, дабы не отправиться в межзвездный перелет. Поверхность проплывала под нами в смутном сером свечении: мы отбрасывали это свечение, называемое псевдочеренковским и происходившее от работы тахионного выхлопа. Скалы проносились под нами и исчезали, покидая нашу реальность и уходя в свою собственную.

Наша неуклюжая «колесница» мчалась таким образом еще минут десять. Потом заработал носовой двигатель, нас рвануло вперед, глазные яблоки немедленно попытались покинуть предназначенные им орбиты.

– Приготовиться к выброске, – сказал металлический женский голос компьютера. – Пять, четыре…

Лазеры вдруг открыли огонь, миллисекундные вспышки, подобно стробоскопу, вырывали местность внизу из темноты и снова погружали ее обратно в темноту. Местность вся была усыпана скалами и мелкими трещинами, словно оспинками. Мы снижались.

– Три… – на этом отсчет и прекратился. Ослепительная вспышка, горизонт куда-то провалился, хвост нашей посудины ткнулся в поверхность, и мы покатились, во все стороны летели куски корабельных конструкций и оторвавшиеся десантники. Наконец, после продолжительного скольжения по скальному грунту, мы остановились, и я попытался освободиться, но ногу мне придавила рама. Страшная боль и треск, когда балка переломила мне кость. Засвистал воздух, покидая поврежденный костюм. Потом свист прекратился – заработала аварийная система. Еще больше боль, и уже больше не было боли, и я откатился в сторону, обрубок ноги тащил за собой полосу крови, которая замерзла блестящей черной лентой на тусклой черной скале. Во рту был медный привкус, и перед глазами встал красный туман, потом туман стал коричневым, как речной ил, потом почти черным, и я потерял сознание. «Таблетка сработала, как ей и полагалось, – подумалось напоследок. – Это не так уж и страшно».